Насколько изменилась молодая наука за последние 10-20 лет? Остались ли среди ученых романтики, готовые работать «за идею»? Да и вообще, есть ли она — эта высокая идея — сегодня?
Облик молодых российских исследователей мы попросили описать вице-президентов РАН, председателя комиссии РАН по работе с молодежью Валерия Козлова и председателя научного совета «Космическая биология и физиология», научного руководителя Института медико-биологических проблем РАН Анатолия Григорьева.
Что движет молодыми учеными?
Академик Валерий Козлов: Когда говорят о научных приоритетах, сразу представляется молодое поколение, которому, как говорится, и карты в руки — дерзать, генерировать новые идеи, реализовывать их. Правительство объявило недавно, что нашими главными векторами в науке должны стать высокие технологии, в частности создание квантового компьютера, ядерного реактора, исследование космоса, в биологии — новые лекарственные формы. Однако, несмотря на громкие планы и амбициозные проекты, хочу отметить, что есть области, где учеными движут в первую очередь фундаментальные вопросы науки.
Вот, к примеру, математики, на первый взгляд, незаметная каста ученых, не требующая ни разнообразного дорогостоящего оборудования, ни лабораторий. А все науки держатся на результатах их труда. И потому я очень рад, что российская математическая школа остается одной из самых сильных в мире. Каждые четыре года математический конгресс вручает медаль Филдса за выдающиеся достижения в области математики. Среди лауреатов — много наших, теперь, правда, бывших, соотечественников. Есть и приятные исключения, например Григорий Перельман.
Академик Анатолий Григорьев: У нас подросла замечательная и целеустремленная молодая смена. В частности, биология как часть крупного направления Life Science («Науки о жизни») сейчас пользуется большой популярностью у ученых во всем мире. Ведь сегодня биология — это нечто большее, чем считалось раньше. Современной биологии нужны знания физиков, математиков, химиков — всех тех, кто создает новую методологию и пытается понять суть происходящих явлений. Это расширяет их возможности как исследователей живых систем. Много наших молодых ученых работают в международных проектах — таких, как состоявшиеся недавно «Марс-500», запуск биоспутника «Бион-М».
Романтики или прагматики?
А. Г.: Конечно, заработная плата важна для молодых людей, но многие остаются в науке, невзирая на маленькие оклады. Говорят: «Нам интересно здесь». Ну а средства на жизнь добывают всевозможными подработками — кто-то переводит статьи, кто-то дает уроки, занимается репетиторством. Правительство не оставляет молодые таланты без внимания. К примеру, молодой специалист из Института биофизики СО РАН, что в Красноярске, Екатерина Шишацкая, получившая несколько лет назад Государственную премию в области науки и инноваций для молодых ученых, уже имеет свою лабораторию. Работает первое в стране уникальное опытное производство по выпуску разработанного ею нового перспективного биосовместимого материала для протезирования.
В К.: Да, молодежь и сейчас уезжает на Запад, но надо учитывать, что это не идет в сравнение с массовой миграцией, которую мы наблюдали лет 20 назад. Сегодня, я бы сказал, начался обратный процесс, наши соотечественники начали возвращаться. Что ставят во главу угла? Я беседовал с молодежью, изучал ее мнение. На первом месте у нее потребность в самореализации, ей интересно быть на переднем крае науки. На втором — жилищный вопрос, и только на третьем — зарплата.
За последние годы в Математический институт имени Стеклова РАН, которым я руковожу, вернулись талантливые математики Александр Буфетов, Александр Печень... Последний получил в этом году премию правительства Москвы для молодых ученых. Да, сейчас любят говорить о мегагрантах, благодаря которым якобы и привлекаем молодежь. Но нет, дело совсем не в мегагрантах. Дело в том, что их берут чаще более старшие представители науки, с солидным багажом научных публикаций, с именами, как говорится. Молодых привлекают и поддерживают другие программы, к примеру президентские гранты для молодых кандидатов и докторов наук.
Как удержать молодых?
А. Г.: Много наших молодых ученых сейчас уезжают на Запад. Едут не ради бытового комфорта, а ради получения опыта в ведущие лаборатории мира. Часть так и приживаются на чужбине. Но есть и те, кто все-таки возвращается с ценным багажом знаний, опытом работы на новом, современном оборудовании. С ним ведь сейчас проблем меньше. Вот работать часто бывает некому... Кстати, что касается тех же лабораторий, то и у нас есть чем гордиться. В частности, в нашем Институте медико-биологических проблем РАН сейчас стажируются несколько иностранных молодых специалистов в области сенсорных систем, разработки средств профилактики и искусственной гравитации. Правда, они не остаются у нас жить, приезжают с конкретной целью — выполнить совместные исследования, а потом уезжают.
В. К.: Когда говорят, что еще можно было бы изменить у нас, чтобы молодежь оставалась работать на родине, я привожу пример зарубежной контрактной системы. Их так называемые постдоки (защитившие докторскую степень, по-нашему — кандидатский уровень) имеют возможность устроиться в любой институт, в любую лабораторию на 2-3-4 года, потом сменить направление или продолжить, если тематика окажется по душе и по силам. У нас же все очень жестко: есть вакансии в институте, молодого человека принимают на работу, нет — до свидания. Нет у нас до сих пор трудовой гибкости.
Записала Наталья Ржевская
