Никита Лосев
27 лет, исполняющий обязанности директора лицея №1550 города Москвы. Выпускник МГТУ им. Баумана, в 2012-2014 председатель городского Совета молодых педагогов Москвы, финалист городского этапа конкурса «Учитель года Москвы 2011» в номинации «Молодой педагог», победитель Приоритетного национального проекта образование 2014, победитель конкурса «Молодые таланты Москвы 2013» в номинации «Общественная деятельность».
У каждого человека свои воспоминания о школьных годах. Кто–то ностальгирует о них с теплотой, кто-то с грустью, кто-то старается вообще забыть про этот этап своей жизни. Но все помнят своих учителей! Людей, которые так или иначе повлияли на всю нашу дальнейшую жизнь. Какой он, современный молодой учитель, и чему он учит наших детей?
«Лента.ру»: Никита, как получилось, что вы в достаточно молодом по педагогическим меркам возрасте фактически стали директором лицея?
Никита Лосев: Если посмотреть на мою жизнь, то я из школы фактически не уходил. Лицей, в котором работаю, я сам и заканчивал. И только на первом курсе университета со школой не был связан. На втором курсе мы пришли в школу большой компанией — наших же выпускников — помогать учителям всем, чем можем. И, собственно, с восемнадцати лет я в школе. Получается немалый срок — девять лет.
Прошел все этапы: от педагога дополнительного образования, учителя, руководителя структурного подразделения, заместителя директора до исполняющего обязанности директор на данный момент. Это был большой, долгий, но безумно интересный путь — от и до.
Вы родились в конце 80-х, учились, в 90-е. Очень непростое время, все рассыпалось, разваливалось. Ситуация в образовании была плачевной, так почему вы стали школьным учителем?
Я родился в самом конце 80-х, но этот сложный период остался только в детских воспоминаниях. Жил на Красной Пресне, из окна был виден Белый дом. Например, помню, как его расстреливали в 93-м. Но это детские воспоминания. Какого-то школьного кошмара и жутких проблем я не помню. Для меня школа никогда не ассоциировалась с развалом системы, перестройкой учителей. Как раз наоборот — абсолютное большинство учителей-предметников были настоящими педагогами «школы жизни». Но работа в школе не была моей целью. Не было это и мечтой всей жизни. Вхождение в профессию происходило постепенно. И в этом, как мне кажется, огромный плюс — мой выбор стопроцентно осознанный.
Дома ваш выбор жизненного пути одобряли?
Моя семья была категорически против. Родители хотели совсем другого будущего для единственного сына. И только последние года три-четыре они с этим как-то смирились, ну а сейчас даже поддерживают. Впрочем, доказать им, что мой выбор достойный и серьезный, стоило немалых усилий.
И вы остались в школе…
Ну а где еще встретить столько образованных, интересных, всегда готовых к экспериментам людей? Для меня с детства школа была очень комфортной средой. А самое главное, почему я сделал выбор в пользу школы, отказавшись от работы в коммерческих организациях, в ней каждый день совершенно не похож на предыдущий. У нас всегда что-то происходит. В школе можно столько придумывать, столько сделать!
И я очень благодарен судьбе за это. Мой директор, Виктор Михайлович Желяков, который только в октябре перестал нами руководить, никогда не мешал и не противился ничему новому. Когда он уставал от моих бесконечных идей и предложений — «давайте сделаем то, давайте сделаем это», — он отвечал: «Вы хотите? Вы готовы? Давайте, делайте!!!». И никогда не вставлял палки в колеса. Эта возможность себя реализовать, сделать что-то интересное стала главным крючком, который «зацепил».
А что, к примеру, вы предлагали?
Я выстроил в Лицее систему проектной и исследовательской деятельности обучающихся, много сил положил на транслирование этого опыта. Удалось в этом направлении привлечь вузы-партнеры. Стал приглашать институтских преподавателей и профессоров к занятиям со школьниками, чтобы дети смогли посещать лаборатории Бауманки, МАДИ, МАИ. Это было одно направление.
Когда олимпиады для школьников вышли на более высокий и весомый уровень, приложил массу усилий, чтобы выстроить систему, связанную с подготовкой детей к ним. Моя личная инициатива связана с моим увлечением путешествиями. У нас много иностранных партнеров в Сербии, Латвии, Франции, Италии, Великобритании. Мы туда ездили и продолжаем ездить с учениками. Даже когда не удается поехать, все равно сотрудничаем с нашими зарубежными коллегами, делимся опытом, организуем конференции для учителей и обучающихся.
Надо выходить за рамки. Система образования — костная, так и не ставшая публичной, в хорошем смысле. Вот мы и пытаемся сделать детей более открытыми миру.
Что вы хотите и можете дать детям?
Они должны чего-то хотеть. Когда человек чего-то хочет, он ставит для себя цели, ищет пути их реализации, начинает видеть возможности.
Но чтобы дети захотели, им надо что-то показать, заинтересовать. Учитель обязан быть интересным, разносторонним и открытым человеком. Надо суметь показать различные стороны самых разнообразных областей, дать ниточки, связывающие ребенка с людьми из этих сфер. Самое страшное — это пассивность!
Мне легче работать с детьми, которых многие называют неуправляемыми. Им постоянно что-то нужно, просто они не понимают, что именно! Пытаются свою энергию как-то выплеснуть. Задача учителя, педагога — направить эту энергию в правильное русло. Это, с одной стороны, простые и всем понятные вещи, но с другой, — в особенности, если работаешь с детьми, — самые труднореализуемые. Я пытаюсь передать детям любовь к движению в принципе. Что надо путешествовать, общаться, узнавать, пробовать, нельзя быть пассивным. Учитель должен дать понять ребенку, что тот может ошибиться, сделать что-то неправильно, но рано или поздно результат придет. Кажется, это у меня получается лучше всего. А об остальном надо у моих учеников спрашивать, они лучше ответят!
Никита, вы видите принципиальные отличия между вашим поколением, старшим и тем, что идет за вами?
Да. Но я сейчас говорю только об образовании, другие области мне сложно комментировать. У старшего поколения совершенно четко превалирует чувство страха. Возведенная в принцип боязнь сделать что-то неправильно, ошибиться.
Не знаю почему. Я в то время не жил. У моего поколения этот страх, конечно, отсутствует. Мы росли в такое время, когда мало понимали, куда и зачем движемся. Стали появляться возможности, но что с ними делать, как они работают, было непонятно. К концу одиннадцатого класса я плохо себе представлял, чего хочу от жизни. Наверное, поэтому страха у нашего поколения нет. Мы хотим пробовать, и мы готовы набивать шишки!
Восхищаюсь поколением, которое приходит сейчас, — сужу по своим ученикам. Они уже в школьном возрасте знают, чего хотят. К одиннадцатому классу они успевают что-то увидеть, что-то с чем-то сравнить и примерно выстроить свою жизненную дорогу. Ученики из десятых классов говорят мне, в какой сфере деятельности хотели бы работать, они уже видят свои перспективы. Они более цельные, более целенаправленные.
Отвечаю на ваш вопрос. Это совершенно разные поколения, три разные ступени.
Годы, когда вы заканчивали школу, поступали в ВУЗ, то есть 2000-е называют временами «путинской стабильности», что вы думает об этом?
На самом деле было очень хорошо. Честно! Была стабильность, была уверенность. Моя мама родила меня в 1987 году, а университет заканчивала в 1989-м. Так она завершила свое высшее образование только под нажимом родных! Было совершенно непонятно, зачем надо учиться.
В 2004-ом, когда я поступал в университет, вернулось понимание, что нужно получать хорошее образование, что это ценно. Это было спокойное время, мы были уверены, что закончим ВУЗ, найдем достойную работу.
В наши дни проблема осуществления выбора зависит от меня. Только я решаю, каким будет мое будущее, а получится, не получится — покажет время.
Но вы себя видите в России?
Да. У меня много друзей, которые живут за границей. Я с ними общаюсь, понимаю, что там тоже есть огромные сложности и медом не намазано. На чужбине ты все равно не свой. А я слабо себя представляю в таком положении. При всех сложностях и трудностях, мне интересно здесь. Я вижу возможности и пути развития.
Знаю, например, что много стартапов запускается, в этом многообразии даже трудно разобраться. Поэтому я вижу себя в России и очень надеюсь, что смогу сделать в своей жизни что-то полезное и нужное для своих учеников, во всяком случае, приложу к этому все силы.
Записал Борис Тарабарин
